БЕРТЕЛО И ЛЕОHАРДО ДА ВИHЧИ

Письмо Бертело по поводу неверной передачи в газетах некоторых его слов о манускриптах Леонардо да Винчи

Париж, 6 ноября 1902 г.

Милостивый Государь! Я большой поклонник Леонардо да Винчи, одного из величайших художников, когда-либо живших на земле, и я не раз имел случай громко об этом свидетельствовать, и, между прочим, всего несколько дней тому назад, в стенах Академии. Но замечания, которые я при этом сделал, были искажены, как это обыкновенно бывает тогда, когда люди перетолковывают вкривь и вкось то, что они восприняли невнимательным ухом. Но человек может отвечать только за то, что он сам написал. Именно в случае, на который Вы ссылаетесь, речь шла о многочисленных и интересных манускриптах, которые остались после Леонардо и которые сохраняются в Милане, Турине, Париже, Англии и т. д. Я обратил внимание на то, что манускрипты эти представляют собрание заметок, которые Леонардо делал во время чтения, со свойственною ему универсальною любознательностью: заметки эти, в большинстве случаев, -простые извлечения из книг, сопровождаемые часто гениальными предвидениями, как, например, его заметки о полете птиц, которые я цитировал с подобающей им похвалой. Но в огромном большинстве вопросов чрезвычайно важно отграничить то, что Леонардо списывая целиком или в сокращенном виде, от того, что он создавал сам. Де Тони, проф. падуанского университета, осветил с этой стороны множество выдержек, представляющих дословное заимствование из «De re mlitari» Роберто Волтурио, писавшего в середине XV века. Я так же, как и Мюллер-Вальде, указывал на подобные же цитаты в других случаях, в статье моей, помещенной в «Journal de Savants». Чтобы выделить то, что действительно принадлежит Леонардо в массе его манускриптов, потребовалась бы огромная работа. К тому же он сам никогда и не думал придавать своим заметкам, писанным, как это делаем и мы все, для собственных надобностей, значение оригинальной работы. Это был могучий гений, ум, открытый для всякой инициативы, и как живописец, и как скульптор, и как архитектор, и как инженер. Но личным творчеством его мы признаем только то, что он отдал публике, главным образом, в своем искусстве. Приписывая же ему что-либо другое, мы рискуем умалить его, потому что в манускриптах его перед нами, за редкими исключениями, только простые заметки.

Примите, Милостивый Государь, уверение в моих чувствах глубокой к Вам симпатии. M. Бертело.