НАУЧHОЕ ВОСПИТАHИЕ ЛЕОHАРДО ДА ВИHЧИ. 1

Воспитание Леонардо в молодости ничем не отличалось от воспитания, которое получали тогда в Тоскане все мальчики из хороших буржуазных семейств. Он научился читать, писать, считать и, так как отец его был нотариусом, познакомился, может быть, немного с латынью. Что придало его духу особенное направление и оформление, так это духовная и практическая жизнь его родного города — Флоренции. Уже здесь в пору его детства имелось все типически и специфически леонардовское, хотя еще и не объединенное в одной единственной личности. Юноша со своим рано созревшим художественным дарованием рос, втягиваясь одновре­менно и в мечтательную атмосферу мистиков и эстетов и в энер­гическую, жизнерадостную, подхлестываемую обостренным чувством действительности деятельность художников и техников. Раскры­вавшийся перед ним мир был полон труда и проблем. Новое по­коление художников, к которому принадлежали Микель Анджело и Леонардо, готово было работать еще совершенно в духе преды­дущего поколения. Первые штрихи, набросанные Леонардо на лист­ке бумаги, открыли перед ним мирок мастерской, где дело и со­зерцание, видение и действительность были нераздельны. Но и там уже вскоре почувствовалось влияние того переворота, который за несколько лет изменил всю духовную жизнь города. Эти перемены отразились и на духовном облике Леонардо, и его деятельность как художника и научного исследователя носит на себе следы их как в целом, так и в частностях. Литературное наследие Лео­нардо доказывает, что он был призван осуществить устремления своих предшественников в области прикладных наук и завершить их дело. Всю свою жизнь он думал об этом. Если же это начинание потерпело неудачу, то, прежде всего, потому, что атмосфера его родного города не была уже более благоприятна для научного исследования.

В те годы, когда власть Монтефельтро утверждалась путем сол­датских грубых методов в суровых средневековых формах, придав урбинскому двору его особый отпечаток, власть Медичи, это на­следие старого Козимы, значительно выросла благодаря диплома­тическому искусству и бессовестной политике Лоренцо. В первой половине XV в. дом Медичи достиг уже высшей степени влияния и могущества, совместимых с демократической конституцией города. Все то, что старый Козимо сделал для искусства, возникло на почве частной инициативы. Вместе с ростом авторитета дома Медичи распались на протяжении одного десятилетия строгая политическая дисциплина и единство демократической Флорен­ции, а параллельно с этим духовная жизнь ее пошла по двум различным путям, соответствовавшим также определенным полити­ческим течениям.

Мы уже указали на тот факт, что кружок Брунеллески, представ­лявший в первом десятилетии XV в. самое непосредственное и под­линное выражение духовной жизни Флоренции, состоял из элементов демократического происхождения. Здоровый реализм членов этого кружка побудил их к непосредственному наблюдению жизни и при­роды и натолкнул их мысль на изучение скорее эмпирической дей­ствительности, чем книжной науки, заставляя их заниматься больше личным творчеством, чем толкованием книг; он сделал возможным осуществление стремления найти достойное деятельного человека сочетание сверхчувственного с чувственным, соединить традицию с современностью, оплодотворить науку практикой и приспособить ее к требованиям действительности.

После распадения этого кружка, вместе с ростом могущества Медичи, вокруг Козимы и находившейся под его покровительством платоновской академии образовался духовный центр, который, будучи первоначально проникнут только подлинным энтузиазмом к античной жизни и мышлению, постепенно принял аристократический характер и стал господствовать над всей духовной жизнью города.