ПЕРВАЯ КHИГА. БЕЛАЯ ДЬЯВОЛИЦА. VII

- Божественной пропорции ищете? - молвил ученый с покровительственной усмешкой. - Красоту желаете к математике свести?
Тот молча посмотрел на него, как будто не расслышал вопроса, и опять углубился в работу.
Ножки циркуля складывались и раздвигались, описывая правильные геометрические фигуры. Спокойным, твердым движением приставил он угломер к прекрасным губам Афродиты, - сердце Джованни улыбка этих губ наполняла ужасом, - сосчитал деления и записал в книгу.
- Позвольте полюбопытствовать, - приставал Мерула, - тут сколько делений?
- Прибор неточный, - ответил незнакомец нехотя. - Обыкновенно для измерения пропорций я разделяю человеческое лицо на градусы, доли, секунды и терции. Каждое деление - двенадцатая часть предыдущего.
- Однако! - произнес Мерула. - Мне кажется, что последнее деление - меньше, чем ширина тончайшего волоса. Пять раз двенадцатая часть...
- Терция, - так же нехотя объяснил ему собеседник, - одна сорок восемь тысяч восемьсот двадцать третья часть всего лица.
Мерула поднял брови и усмехнулся:
- Век живи - век учись. Никогда не думал я, что можно дойти до такой точности! - Чем точнее, тем лучше, - заметил собеседник. - О, конечно!.. Хотя, знаете ли, в искусстве, в красоте, все эти математические расчеты - градусы, секунды... Я, признаться, не могу поверить, чтобы художник, в порыве восторга, пламенного вдохновения, так сказать, под наитием Бога...
- Да, да, вы правы, - со скучающим видом согласился незнакомец, - а все же любопытно знать...
И, наклонившись, сосчитал по угломеру число делений между началом волос и подбородком.
- Знать! - подумал Джованни. - Разве тут можно знать и мерить? Какое безумие! Или он не чувствует, не понимает?..
Мерула, очевидно желая задеть противника за живое и вызвать на спор, начал говорить о совершенстве древних, о том, что следует им подражать. Но собеседник молчал, и когда Мерула кончил, - произнес с тонкой усмешкой в свою длинную бороду:
- Кто может пить из родника - не станет пить из сосуда.
- Позвольте! - воскликнул ученый. - Если вы и древних считаете водою в сосуде, то где же родник? - Природа, - ответил незнакомец просто. И когда Мерула опять заговорил напыщенно и раздражительно, - он уже не спорил и соглашался с уклончивой любезностью. Только скучающий взор холодных глаз становился все равнодушнее.
Наконец, Джордже умолк, истощив свои доводы. Тогда собеседник указал на некоторые углубления в мраморе: ни в каком свете, ни слабом, ни сильном, нельзя было видеть их глазом, - только ощупью, проводя рукою по гладкой поверхности, можно было чувствовать эти бесконечные тонкости работы. И одним глубоким, чуждым восторга, пытливым взором окинул незнакомец все тело богини.
- А я думал, что он не чувствует! - удивился Джованни. - Но, если чувствует, то как можно мерить, испытывать, разлагать на числа? Кто это?
- Мессере, - прошептал Джованни на ухо старику, - послушайте, мессере Джордже, - как имя этого человека?
- А, ты здесь, монашек, - произнес Мерула, обернувшись, - я и забыл о тебе. Да ведь это и есть твой любимец. Как же ты не узнал? Это мессер Леонардо да Винчи.
И Мерула познакомил Джованни с художником.